Книга Облака славы. Жизнь и легенда Роберта Э. Ли - Майкл Корда

в его письмах - это его пожизненная, простая, непоколебимая вера в необходимость безропотно принимать волю Божью и его глубокая вера. "Все в руках Божьих" - эту фразу он произносил часто, но не в духе фатализма, а в духе уверенности. Интенсивность религиозных убеждений Ли была одним из элементов, сделавших его грозным воином, а также одной из причин, почему он остается столь широко почитаемым не только на Юге, но и на Севере - не только как герой, но и как своего рода светский святой и мученик.

Однако эта религиозность не сделала его лишенным чувства юмора или менее одухотворенным, чем любой нормальный ребенок. Когда он впервые пошел в школу, в возрасте семи лет, он "стал немного упрямым" и властным - возможно, это было естественной тенденцией для мальчика, в жилах которого текла кровь Ли и Картера, а когда мать поинтересовалась его поведением, ей сообщили, что лучшим советом было "хлестать и молиться, молиться и хлестать", так что, вероятно, он не был свободен от случайных детских шалостей, несмотря на усилия его биографов придать ему, как и его кумиру Вашингтону, неправдоподобное совершенство. На протяжении всей жизни он был склонен к семейным шуткам, поддразниваниям, легкому флирту и хорошей беседе - только на публике он демонстрировал "мраморное лицо", которое так впечатляло тех, кто за него сражался.

Его расширенная семья была огромной, особенно со стороны Картеров. У его деда по материнской линии, Чарльза Картера, было "восемь детей от первого брака, а от второго - тринадцать". У деда Чарльза, сказочно богатого "короля" Картера, было не менее двенадцати детей, а у первого кузена Чарльза Роберта - шестнадцать. Возможно, потому, что Энн Картер Ли было комфортнее в своей собственной семье, чем в семье мужа, она проводила с Картерами как можно больше времени, так что Роберт Э. Ли рос в огромном и, на взгляд постороннего, запутанном рое первых и вторых кузенов, тетушек и дядюшек по браку и т. д. - "kinspeople".- "родственников", как их называли, - чьи "путешествия, переписка и обмен семейными новостями не прекращались годами" и которые на протяжении всей жизни Роберта Э. Ли доставляли ему удовольствие, сравнимое разве что с общением с собственными детьми. Даже в разгар Гражданской войны письма Ли домой полны упоминаний о родственниках Ли и Картера, пусть и отдаленных, которых он видел, и расспросов о здоровье и благополучии бесчисленных других.

В детстве он был окружен родственниками, многие из которых были близки ему по возрасту, в семье, известной не только своей "приветливостью и дружелюбием", но и богатством - после смерти Чарльза Картера в одном из некрологов было отмечено, что "его огромное богатство текло, как тихий ручей, оживляя и освежая все предметы вокруг", - и поэтому у него никогда не было недостатка в товарищах по играм. Его дом в Александрии был окружен домами стольких родственников Ли, что кажется, будто это семейный комплекс Ли, но Картеров было еще больше, и когда он был готов к школе, его отправили в одну из двух "семейных школ", которые Картеры содержали для своих собственных детей: "одну для девочек в Ширли, а другую для мальчиков в Истерн-Вью, округ Фокьер", в доме сестры Энн Элизабет. Этот первый опыт отсутствия в школе был смягчен, несомненно, тем, что все мальчики, посещавшие ее, были кузенами Картеров в той или иной степени, а не чужими, и что школой управляла тетя.

Его уход в школу совпал с тем временем, которое, должно быть, было волнующим для ребенка. В августе 1814 года британская военно-морская эскадра, пробиваясь вверх по Потомаку, бросила якорь у Александрии, штат Вирджиния; ее командующий пригрозил уничтожить город, если не будут переданы все торговые суда и товары. Мэр Александрии под белым флагом сдал город, и в течение трех дней британские рыцари и королевские морские пехотинцы занимали его, захватывая табак, хлопок, вино, спиртные напитки и сигары, а дым от горящей столицы поднимался на другом берегу Потомака. Был ли Роберт Э. Ли свидетелем всего этого, неизвестно, но, будучи семилетним мальчиком, он наверняка знал об этом и слышал рассказы об оккупации от тех, кто остался в Александрии. Это усиливает ощущение того, что Роберт Э. Ли был человеком, более прочно укорененным в XVIII веке, чем тот, в котором он жил: отец, сражавшийся с англичанами под командованием Вашингтона, мать, принимавшая Лафайета в своем скромном александрийском доме, родственники с обеих сторон, подписавшие Декларацию независимости, и родной город, который в его детстве был оккупирован и разграблен англичанами. В детстве его повсюду окружали напоминания о Джордже Вашингтоне - знаменитый портрет Вашингтона в полный рост Чарльза У. Пила висел в столовой в Ширли, в Арлингтоне хранились его мундиры, мечи и большая часть мебели, а в доме все еще оставались рабы, достаточно взрослые, чтобы помнить, как они ему прислуживали. Неудивительно, что на протяжении всей своей жизни Ли смотрел на прошлое с ностальгией и благоговением или искал в нем уроки, которые научили бы его противостоять совершенно новой и другой Америке.

В возрасте двенадцати лет он поступил в Александрийскую академию, дневную школу, основанную в 1785 году, одним из первых попечителей которой, что неудивительно, был Джордж Вашингтон. Там он познакомился с латынью и классикой, приобретя за три-четыре года вкус к первой, который он сохранил на всю жизнь; а также с математикой, к которой у него были замечательные способности, которые пригодятся ему в будущем.

Энн Картер Ли было достаточно трудно отправить своего старшего сына, Чарльза Картера Ли, в Гарвард; она никак не могла позволить себе отправить в колледж и младших братьев Картера. Следующего по возрасту, Сиднея Смита Ли, она отправила на флот, добившись от президента Монро назначения его мичманом - в те времена еще не было военно-морской академии; профессию морского офицера можно было освоить, отправившись в море мичманом. Поэтому, должно быть, естественным казалось отправить третьего, молодого Роберта, в армию; в конце концов, он был здоров, хороший наездник, смел, энергичен, хорошо разбирался в математике (непременная основа военной науки) и был сыном знаменитого генерала. В то время Военной академии США в Вест-Пойнте (штат Нью-Йорк) было всего пятнадцать лет, и она все еще была чем-то вроде инновации, причем отнюдь не популярной, поскольку многие, если не большинство американцев, не хотели создавать "офицерский класс", как в Великобритании и европейских странах, и в любом случае лелеяли миф, что Революционную войну выиграли ополчения штатов и крепкие фермеры вроде минитменов, которые взяли со стены винтовку